Без видимых причин - Страница 4

– Это все, что у вас есть? – спросил он.

– Боюсь, что все. Хорошенькая девушка, правда? Такие добрые карие глаза… Ужасно… Бедный сэр Джон.

– Детских фотографий, как я заметил, здесь нет. Только начиная лет с пятнадцати.

Последовала короткая пауза, затем мисс Марш произнесла:

– Да, да, у меня, по-моему, раньше не было фотоаппарата.

У Блэка был тренированный слух. Он с легкостью улавливал фальшь. Мисс Марш солгала. Что она хотела скрыть?

– Жаль, – заметил он. – А мне всегда интересно узнавать детские черты во взрослом лице. Я сам человек семейный. Нам бы с женой без детских альбомов нашего сынишки жизнь была бы не в жизнь.

– Да, непростительная глупость с моей стороны, не правда ли? – произнесла мисс Марш. Она положила альбом перед собой на стол.

– У вас, наверное, найдутся портреты, сделанные в ателье?

– Нет, – отозвалась мисс Марш, – а если и были, то куда-то затерялись. При переездах, сами понимаете. Сюда мы переехали, когда Мэри уже исполнилось пятнадцать. До этого мы жили в Лозанне.

– А вы удочерили Мэри, когда ей было пять лет, так, кажется, говорил сэр Джон?

– Да, около пяти.

Снова минутное замешательство, чуть заметно дрогнувший голос.

– А нет ли у вас фотографии родителей леди Фаррен?

– Нет.

– Как я понял, ее отец был вашим единственным братом?

– Да, единственным.

– Что заставило вас взять к себе племянницу?

– Ее мать умерла, и брат не знал, что с ней делать. Она была болезненным ребенком. Мы с братом решили, что это будет наилучшим выходом из положения.

– Брат, разумеется, выплачивал вам какую-то сумму на уход за девочкой и ее образование?

– Ну естественно. Иначе я бы не справилась.

И тут мисс Марш совершила оплошность. Не будь этой оплошности, Блэк, вероятно, оставил бы ее в покое.

– Вы задаете какие-то странные вопросы, мистер Блэк, не относящиеся к делу, – проговорила она, коротко и суховато рассмеявшись. – Не понимаю, какой интерес представляет для вас пособие, выплачиваемое мне отцом Мэри. Вы хотите знать, почему бедняжка Мэри лишила себя жизни. Этого же хочет ее муж, этого хочу я.

– Меня интересует все, имеющее хотя бы отдаленную связь с прошлым леди Фаррен, – возразил Блэк. – Видите ли, именно затем меня и нанял сэр Джон. Пожалуй, пора объяснить, что я не близкий друг сэра Джона, а частный детектив.

Лицо мисс Марш приобрело серый оттенок. Куда девалось ее самообладание? Она внезапно превратилась в перепуганную старуху.

– Что вы хотите у меня узнать? – спросила она.

– Все.

У шотландца, надо пояснить, имелась излюбленная теория, которую он часто развивал перед директором агентства, где служил, – он считал, что на свете очень мало людей, кому не нашлось бы, что скрывать. Сколько раз приходилось ему наблюдать мужчин и женщин, подвергавшихся в качестве свидетелей перекрестному допросу, и все они до единого боялись, боялись не вопросов, которые им задавали и которые могли пролить свет на расследуемое дело, они боялись, как бы при этом нечаянно не проговориться, не выдать собственный секрет, могущий бросить на них тень.

Блэк не сомневался, что именно в этом положении оказалась сейчас мисс Марш. Возможно, она ничего не знает о причинах самоубийства Мэри Фаррен. Но она знает за собой какую-то вину, которую всячески пытается утаить.

– Если сэр Джон узнал про пособие и считает, что все эти годы я обездоливала Мэри, обманывая ее, то приличия ради он мог сказать об этом сам, а не нанимать сыщика, – проговорила она.

«Те-те-те, – подумал Блэк. – Дайте старушке веревку, а уж она сама на ней повесится».

– Слово «обман» не произносилось, – ответил он, – но просто сэру Джону обстоятельства показались довольно странными.

Блэк бил наугад, но чуял, что результат может стоить того.

– Еще бы не странные, – подхватила мисс Марш. – Я старалась поступать, как считала лучше, и думаю, что мне это удавалось. Клянусь вам, мистер Блэк, я очень мало денег брала для себя, большая часть шла на содержание Мэри, как мы и договаривались с ее отцом. Когда Мэри вышла замуж, и вышла, как выяснилось, удачно, я не сочла, что поступаю дурно, оставляя деньги себе. Сэр Джон богат, и Мэри без них обошлась бы.

– Я заключаю, – вставил Блэк, – что леди Фаррен ничего не знала о финансовой стороне дела?

– Ничего, – подтвердила мисс Марш. – Деньги ее никогда не интересовали, а кроме того, она думала, что целиком находится на моем иждивении. Неужели сэр Джон собирается возбудить против меня дело, мистер Блэк? Если он его выиграет, а в этом сомнений нет, меня ждет нищета.

Блэк поскреб подбородок, делая вид, что размышляет.

– Не думаю, чтобы сэр Джон имел такое намерение, мисс Марш, – проговорил он. – Но он хотел бы знать правду о том, что произошло.

Мисс Марш откинулась на спинку своего инвалидного кресла. Ни надменной осанки, ни негнущейся спины – она выглядела усталой и старой.

– Теперь, когда Мэри умерла, правда уже не может повредить ей, – сказала она. – Дело в том, мистер Блэк, что она вовсе не племянница мне. Я получала большие деньги за то, что взяла ее на воспитание. Деньги должны были перейти к ней, когда она достигнет совершеннолетия. Но я оставила их себе. Отец Мэри, с которым у меня было письменное соглашение, к тому времени уже умер. Здесь, в Швейцарии, никто ни о чем не знал. Так просто было сохранить все в тайне. Ничего дурного у меня и в мыслях не было.

«Вот так всегда, – подумал Блэк. – Подвергни мужчину или женщину соблазну – и они ему поддадутся. При этом у них и в мыслях нет ничего дурного».

– Понятно, – сказал он. – Что ж, мисс Марш, не будем вдаваться в подробности того, что вы совершили и как потратили деньги, предназначенные леди Фаррен. Интересует меня следующее: если она не ваша племянница, то кто же она?